про него товарищи психолухи откуда только ни рассуждают самыми простыми словами, это боян уже почти, но для себя отделить никогда не поздно)
много пафосного гона. комменты закрыты, потому что обсуждать вроде особо нечего, а за поглаживание по голове я нервный, могу и уебать)он заключается в том, что однажды ты понимаешь: мне можно бояться. мне можно орать, плакать, выть, бросаться на других, а потом - на стену, прочие хрени, опционально. мне можно идти к дальнему обрыву, падать коленями на камень и вопить, что я больше не могу, не выдержу, не хочу, боюсь, пошли все нахуй, нахуй, нахуй.
мне можно чувствовать и осознавать всё, что я чувствую и осознаю в этой жопной ситуации, включая страх, боль, тоску, злость, обиду, ещё стопицот пиздецов. мне можно чувствовать, как они выворачивают и ломают меня, разносят на клочки, и мне можно на это реагировать... именно так, как здоровый организм реагирует на то, что происходит.
потому что потом я соберусь из этих обломков, встану и пойду дальше. а может быть, даже в процессе уже пойду, потому что как-то так выходит, что останавливаться совсем - не сейчас, ололо. впрочем, техническую возможность уйти вечером на полчаса в свою палату, сдохнуть там со всей громкостью и пафосом, а потом пойти работать дальше, я как-нибудь уж изыщу.
потому что ни один из этих моментов - ни страх, ни боль, ни вопли, см. список - не отменяет того, что результат от ситуации мне нужен. мы обречены на победу, как-то так. и если мне понадобится не пара недель и выломанное ребро, а пара лет и десяток собственных вырванных позвоночников - значит, будет. потому что у меня можно вытащить и больше, и орать я каждый раз буду так, словно он последний, и весь организм будет в это верить - каждый раз, все эти пару лет. но потом у меня вырастет новый, и я пойду тащить дальше те полтора шага, что смог сделать ценой этого позвоночника.
ничего другого просто не остаётся. то есть, вапще.
и когда тебя накрывает пиздецом и все системы орут, что перегрузка, что это слишком страшно-больно-устал-нахуй-нахуй-нахуй - пусть вопят. можно.
потому что краем памяти помнишь простую штуку: ты достаточно силён и жив, чтобы тебе можно было бояться, кричать и что угодно другое.
особенно - бояться.
страх не убивает, и страх не делает сильнее или слабее. его можно использовать как инструмент для того или другого, от него можно бегать или прятаться, его можно искорнять или чё там, его можно просто чувствовать. что угодно можно, на самом деле. так с любыми эмоциями или осознаниями, на самом деле.
потому что в какой-то момент вспоминаешь, что тебе можно всё.
обреченство, знаете ли, сильно вправляет мозги) а когда понимаешь, что ты обречён жить и рано или поздно получать то, что тебе надо, потому что другого вараинта... ну, не предусмотрено в природе, не состыкуемо с миром, где ты вообще существуешь, не укладывается в законы мироздания. в общем, да.
(на самом деле, это пост про то, что гоблинам сейчас - ну так получилось - очень страшно, тоскливо и прочий список, причём за дело, на которое завязан главный целевой процесс последних и последующих пары лет.
на самом-самом деле, это пост ещё больше про то, что выражает вставленное наконец в эпиграф послание моего умного автопилота)
в очередь, сукины дети! всё будет хорошо...